Марки. Филателистическая повесть. Книга 1 - Страница 38

Глава X, из которой читатели узнают, как опасно помещать некоторые марки в альбоме слишком уж в больших количествах в одном месте

За последние несколько дней произошли события, которые своей необычностью удивили видавших виды обитателей альбома.

Над Лондоном и другими крупными городами были замечены пролетавшие аэропланы. Такое случалось и раньше: аэропланы из других эпох и с марок других стран залетали в Британию конца XIX века, а участники операции по спасению челюскинцев регулярно совершали дальние перелёты. С большим воодушевлением завершился исторический, не имевший аналогов в истории филателистической авиации дальний перелёт «Мыс Канин Нос — Мыс Доброй Надежды». Южноафриканские треугольники — старая цель советских авиаторов, живущих на страницах альбома. Целям пропаганды воздухоплавания должен был служить готовившийся перелёт между марками «Батум британской оккупации — колония Аден».

Но в последние недели аэропланы со свастикой на крыльях со страниц Третьего Рейха очень уж зачастили сюда и явно не с целью пропаганды достижений германской промышленности.

Масла в огонь подлил перебежчик. Перебежчик утверждал, что является немецким офицером с марки образца 1942 года. Офицер сам явился в полицию Лондона и потребовал немедленной аудиенции с руководителями страны. Аудиенции ему не дали, но на допросе он всё же показал, что на марки Британии и её колоний готовится нападение сил Третьего Рейха, союзных с Германией марок Богемии и Моравии и оккупационных марок Латвии, Эстонии и Украины, коих в альбоме имелось несколько страниц. По столице поползли нехорошие слухи. В колонии были направлены конные курьеры с приказом немедленно вернуть на остров как можно больше солдат и начать повсеместную подготовку к обороне. Объявили всеобщую мобилизацию.

Несмотря на всеобщий подъём и решимость марок Британии защищаться до последней страницы, все понимали: борьба будет нелёгкой. Дело заключалась ещё и в том, что объединённые вооружённые силы колониальной Британии и её союзников разбросаны были по разным страницам и значительно уступали в техническом оснащении силам Третьего Рейха.

Наши герои узнали о готовящемся вторжении незадолго до объявления войны, как и все жители острова. А когда узнали, у них не оставалось много времени на размышления.

— Я полагаю, в сложившейся ситуации с острова нам не выбраться, — почесал затылок Горький. — Будем пережидать войну здесь.

— Не знаю, как для вас, дорогой Буревестник, а для меня объявление войны не явилось совсем уж неожиданным, — отвечал Попов. — Я всегда подозревал, что такое дикое количество изображений фюрера и его солдат, да ещё и помещённое в одном месте, в нашем альбоме, добром не кончится.

— Что же нам делать?

— Поживём — увидим, — неопределённо ответил профессор.

Долго ждать не пришлось. Вскоре начались бомбардировки, колонны новобранцев потянулись с юга по направлению на север. Каждою утро заунывный марш волынок ознаменовывал прохождение очередной воинской части, спешащей на фронт. Ожиданием и тревогой наполнились лица людей, газеты, сам воздух. Любому самостоятельно мыслящему человеку следовало принимать решение, что делать дальше.

— Вы, как знаете, Алексей Максимович, а я, пожалуй, отправлюсь на фронт, — заявил профессор как-то утром. — Запишусь добровольцем. Ничего не остаётся делать, как примкнуть ко всем честным людям и взять в руки оружие. Боюсь, нам придётся расстаться, вас я неволить не стану, хотите оставаться в Нью Ланарке — оставайтесь.

— Зачем вы меня обижаете? — ответил Горький, взяв в свою большую ладонь руку Попова. — Куда вы, дорогой мой человек, туда и я. Не станем терять друг друга в час испытаний.

Профессор Попов ответил крепким рукопожатием.

— Честно говоря, не ожидал от вас иного ответа, дорогой друг. Давайте станем готовиться к отъезду. Быть может, добрая миссис Макинтош согласится оставить у себя наши пожитки.

— У меня только один вопрос, — поднял руку Горький, как делают школьники. — На чьей стороне правда истории?

— Вы хотели спросить, «кто хороший, кто — плохой» в этой войне, не так ли?

Горький кивнул.

— На мой взгляд, такие вопросы не совсем уместны в нашем альбоме. Мы с вами, дорогой Буревестник, попали в эпицентр огромного взрыва. Две Империи вцепились друг другу в глотку, сейчас произойдёт падение одной из них. Континенты столкнулись. Либо Британия, либо Третий Рейх пойдут на дно. Не останемся же простыми свидетелями Катастрофы, сделаем свой выбор! — с жаром закончил свою речь Попов.

— А если победы не будет? Например, неожиданное перемирие. Или мы тогда принесём напрасную жертву, что будет очень глупо, и не оценено потомками?

— Так не бывает, — усмехнулся изобретатель радио. — Случается, происходят бескровные кончины гигантских Империй…

— Подобно гибели «Титаника» в пучине, — перебил Горький.

— Именно. Но куда вероятнее смерть в агонии. В муках борьбы с более сильным соперником. Вот и у нас технически более сильная Империя пошла войной на более изощрённую. Немецкий стальной кулак угодил в пасть старому британскому льву.

— Простите, не так быстро. В чью пасть угодил кулак? — переспросил Горький.

Увлекшийся инженер остановился.

— В пасть льву, — повторил он.

Глава XI, в которой мы узнаем о подвигах, о почестях, о славе и о горечи солдатского хлеба

Перенесёмся на несколько месяцев вперёд, в самое пекло Битвы за Британию.