Марки. Филателистическая повесть. Книга 1 - Страница 28

— Но почему? Сейчас сюда явится полиция! Двое констеблей уже на этаже! — одновременно прокричали Горький и Будённый.

— Потому, дорогие друзья, что полицейскими мерами тут ничего не добиться. Маркони — человек отчаянный, ему неважен способ достижения цели. Бог ему судья. Я услышал и понял всё, что намеревался узнать.

После нелёгкого объяснения с полицией можно было считать, что экспедиция в Лондон подошла к финалу.

— Пойдёмте, господа, перекусим, я смертельно устал и голоден. Думаю, нам ничего больше не угрожает.

— Вот так казус! Взять и выпустить леща в реку! — не унимался Будённый.

— В одном Маркони прав: есть вещи, которые можно продавать всю жизнь, вроде чеховского вишнёвого сада, и так и не продать. Господа, не станем думать о грустном. Мисс Рид, вы разрешите пригласить вас сегодня на ужин?

Мэри Рид не стала ломаться. Она оглядела Будённого с головы до ног и скривилась, потом обратила зелёные глаза в сторону изобретателя радио.

— С таким на люди не сунешься, поднимут на смех. Но с настоящим джентльменом отчего не выпить пинту грога?

Автор не может не сделать в этом месте замечания. Женщинам, даже и вполне современным и образованным, свойственно смотреть на мужчин, как на часть собственного гардероба.

Однако, кто знает, что имела ввиду эта дикарка? Произнося свои слова о «настоящем джентльмене», так по крайней мере показалось присутствующим, щёки Мэри Рид тронул лёгкий румянец. Не станем дознаваться, о чём она подумала в ту минуту. Чужая душа потёмки. Осмелимся сделать лишь ещё одно небольшое замечание. Отличить истинное от напускного, распознать настоящее, не податься блеску фальшивого — не в этом ли подлинная мудрость женщины? Уходя из номера последним, Будённый бормотал себе под нос:

— Это ж надо, какая баба, а!

Отметим, что Попов и его гостья, отужинавшие на Стрэнде в знаменитом «Великом Диване Симпсона», вели себя безупречно, как и подобает известному человеку из столицы Российской Империи и его даме, представлявшей империю британскую. Пусть Мэри Рид и мастерица на крепкие словечки, но и ей свойственно кокетство и умение подать себя, не переходя тонкой грани, именуемой словами «английский стиль». Порода благовоспитанных девиц, равно, как и порода истинных джентльменов всё же не вымерла, но их популяция оказалась значительно истреблённой более сильными и приспособленными представителями фауны. Иначе нам пришлось бы согласиться с небезызвестным Джоном Фаулзом, полагающим, что к настоящему времени особей, именуемых «джентльменами» вовсе не осталось. А такой взгляд на упадок нравственности кажется Автору сильно и несправедливо преувеличенным.

Глава IX, в которой филателистические размышления сменяются спором о социальном устройстве общества

Экипаж, запряжённый гнедой лошадёнкой, вяло тащился вон из города. Внутри коляски сидели двое. Высокий человек в потёртом пальто курил, другой слегка морщился от дыма, но замечаний не делал. Как нетрудно было догадаться, в медленно ползущем экипаже находились инженер электрических машин Александр Степанович Попов и ставший ему с недавних пор попутчиком пролетарский писатель Горький. Попов надел новый дорожный сюртук, а Алексей Максимович, как и раньше, довольствовался пальто. Маршал был оставлен на попечение заботливой миссис Бейден.

Позади коляски выглядывали притороченные походные чемоданы. Путешественники намеревались покинуть пыльный Лондон и направлялись в край типичной английской природы: лужаек с сочной травой и небольших холмов, поросших редкими деревьями.

Итак, в повозке сидели двое и мирно беседовали.

— Стало быть, вы полагаете, в деле участвовало ещё одно лицо, о котором мы с вами не имеем представления? — спросил Горький, дымя своей папиросой.

— Без сомнения, дорогой Буревестник, — ответил его спутник. — И этот факт был установлен мной опытным путём.

— Каким именно, позвольте полюбопытствовать?

— Видите ли, в чём дело. Когда Мэри Рид вошла к нам, вернее, когда мы вошли в мою комнату и застали там Мэри Рид, у меня сразу возникло по отношению к этой юной особе лёгкое подозрение. Это она доставила мне в номер письмо с предупреждением об опасности, она же дважды забиралась ко мне в номер по водостоку, надеясь ещё в прошлый раз захватить с поличным Маркони. Захватить итальянца ей не удалось с первого раза. Зачем ей нужен был весь этот цирк?

— Чтобы помочь нам, — пожал плечами Горький.

— Хорошо. Но, тогда спрашивается, зачем стараясь помочь кому-то, действовать столь конспирологически? Я подумал, что девица действует не самостоятельно, а по чьему-то указанию. И тогда, дорогой Буревестник, я доказал это.

— Как?

— Я взял письмо и нацарапал на бумаге ответ.

— Что же вы написали?

— Я написал ей печатными буквами: «Вы затрудняетесь прочесть, Мэри Рид»? Она взглянула на написанное мной, как на китайскую грамоту и убрала подальше, чтобы передать послание по назначению. Вы знаете, я уже вам говорил, людям свойственно усложнять и искать ответы на простые вопросы дальше, чем следует. А ответ лежит на поверхности. Когда я протянул письмо Рид, я попросил её прочесть мой ответ. Сделать она этого не смогла — по вполне понятным причинам, и сразу спрятала в карман.

— Почему же?

— Мэри Рид, известная искательница приключений и женщина-пират, скорее всего, грамоте не обучена. Кроме нашего фельдмаршала, Барнетта, Маркони и миссис Байден-Пауэлл о нашем пребывании здесь немногие знают.